Хаджар хорошо знал этот голос.

Элегор Горенед — седьмой ученик Мастера Ордена Ворона.

Глава 1642

Спустя четверть часа громких споров, обвинений, измывательств, обоюдных вызовов на дуэли и всего того, что обычно происходит на совещаниях, где присутствует слишком много людей, желающих высказать свое мнение. А еще лучше — чтобы это мнение услышало и одобрило начальство.

А, как понял Хаджар, организация секты Сумеречных Тайн ничем не отличалась от других подобных ей. В ней, как и положено, проживало сразу несколько противоборствующих фракций, представленных старейшинами. Они могли заключать союзы друг против друга, могли сохранять нейтралитет, но именно в такие момент и проявлялась вся гниль и разруха в головах адептов.

Так что неудивительно, что уже спустя несколько минут, Эден — он же глава Секты, отвел Шенси с Хаджаром (разумеется, под конвоем из десятка стражей различных стадий Небесного Императора) в совершенно скромный кабинет. А вскоре туда проследовала и пятерка старейшин, включая несколько незнакомых Хаджару лиц.

Кстати, кабинет чем-то напоминал обитель Моргана Бесстрашного. Только у последнего карта была чуть менее волшебной и не такой подробной. Пока все, в несколько напряженной обстановке, рассаживались вокруг резного стола, Хаджар, не обращая внимания на пристальные взгляды стражей и самого Эдена, подошел к дальней стене.

Увешанная различными безделушками, как невероятно… волшебными и явно опасными, так и простыми сувенирами, она хранила на себе самое дорогое, чем может разжиться путешественник — картой Безымянного Мира.

Проблема местной картографии даже не в том, что Безымянный Мир был чрезвычайно огромен и далеко не весь исследован, а в том, что, как уже давно понял Хаджар, он не являлся планетой. Здесь не было ни экватора, ни настоящего севера или юга, ни азимута, ни долготы или широты.

Ничего из того, чем может руководствоваться разум в попытке составить хоть какую-то навигацию.

На маленьких территориях эта проблема не особо проявлялась. Проблемы, для могущественного адепта-ученого, составить подробную карту территорий пусть даже размером с половину Дарнаса — не было. Но вот когда речь заходила о целом регионе…

Здесь же, на стене, Хаджар видел не просто подробную карту Чужих Земель, по размеру превышавших несколько регионов, но и окрестные территории — вплоть до, условно, северных границ Белого Дракона.

Как все это умещалось на кожаном обрывке размерами три метра на четыре?

Магия.

Причем очень могущественная и таинственная. Хаджар такого еще не встречал прежде. Стоило ему посмотреть на какой-то участок карты, как та разворачивалась перед его взором. Расширялась. Углублялась. Приобретала рельеф и буквально оживала. Хаджар мог ощутить запахи, услышать пение птиц и звуки зверей, скрип рессор, отдаленные голоса на самых разных языках. Его лицо ласкали ветра, а где-то вдалеке слышался шум рек и озер.

Но при этом карта, в реальности, оставалась все такой же “простой” и в чем-то даже невзрачной. Все, что ощущал и все, что видел Хаджар, происходило лишь в его разуме.

— Это старая магия, юноша, — произнес обладатель волшебных татуировок и посоха. Старейшина, который самым первым высказался против похода против Ордена Ворона. — Не пытайтесь понять — вашего образования не хватит даже для того, чтобы осознать, что перед вами вовсе не полотно из кожи, а ткань, вышитая нитями из самой магии.

— Все мы знаем, Гаф’Тактен, — усмехнулся старейшина воинов — сухой, поджарый, но с глазами того, кто еще помнил свою былую мощь. — что ты едва ли не ровня самому Пеплу. Вот только почему-то со всеми своими знаниями, артефактами, заклинаниями и просветленным умом — ты все равно отказался от прохождения Испытания и решил, как и мы — необразованные плебеи, доживать свой век.

— Я испугался, что, если покину вас, мой дорогой Факри аль Дариб, — Хаджар еще раз взглянул на старейшину воинов. Надо же, он бы никогда не подумал, что этот старик с побелевшей от старости кожей из числа обитателей западных пустынь Алого Феникса. Во всяком случае — его имя происходило именно оттуда. — То, кто еще сможет поделиться с вами мудростью, которое лишены разумы тех, кто предпочитает все на своем пути разбивать и разрезать, а не познавать и слушать.

— Познавал и слушал я, в свои лучшие годы, куда больше и глубже, нежели ты, старый мужеложец.

Начавшийся было очередной беспочвенный спор прервал Глава. Одной лишь поднятой в воздух правой руки было достаточно, чтобы два старика, на фоне которых Эден, Опаленные Крылья выглядел младенцем — замолчали.

Хаджар внезапно понял, почему именно Эден сидел на почетном месте во главе стола, а не кто-то из пятерки. Что бы там не думали о себе старейшины, но во всполохах их аур, Хаджар ощущал лишь какие-то обрывки и зачатки понимания Правила.

Все же, за ширмой сложных интриг и политики, Безымянный Мир оставался весьма простым и понятным. Сильный правил слабыми. И никак иначе.

Эден был сильным.

Старейшины, на его фоне — слабыми. Более того — и вовсе незначительными. Одного его правила было достаточно, чтобы никто из смертных адептов, как бы силен тот ни был, сколько бы не прожил, какими бы артефактами не обладал, не смог даже вдохнуть в пределах территории, на которой это правило распространялось.

— Мы собрались здесь, чтобы избавить себя от необходимости слушать пустые распри, — напомнил глава. — так что я поспешу напомнить — у наших ворот стоит враг. Враг древний и могучий. Я прошу вас сказать ваши слова, достопочтенные старейшины.

— Я начну, — поднялся старик волшебник, а Хаджар едва было не закатил глаза. От того он и не любил иметь дела с организациями — с ними всегда все было долго и слишком процессуально. — Враг может быть и могущественен, но…

— Прошу прощения, — со своей обычной, плутовской улыбочкой, обращая на себя всеобщее внимание, поднялся с места Шенси. — У нас… ну или у вас — как тебе, старый друг, больше хочется, ситуация, требующая быстрых и точных решений. А я уже сейчас вижу, как Гаф скажет, что мы переоцениваем Орден, Факри, что недооцениваем, а остальные что-нибудь третье, среднее, а кто-то вообще воздержится. Но, в любом случае, нам… вам, надо принять решение.

И без того густые, рыжие брови Эдена сдвинулись вместе, образовав пылающий куст.

— И какого же решения ты от нас ждешь, плут? Что я выдам тебе медальон войск секты, и вы поведете их в славную битву с призраками в утреннем тумане? Будете вместе резать деревья и косить траву? Потому что именно этим и закончилась последняя вылазка против Воронов.

— Резонно, — не стал отрицать Шенси. — опять же — на этот раз у нас есть козырь в виде, — Абрахам помахал в сторону Хаджара, все еще разглядывавшего карту. — как гласит предание — путь в гнездо воронов может отыскать лишь один из них.

— Может быть это предание работает и в обратную сторону? — будто прошептал, но так, чтобы все услышали, Гаф.

Хаджару начинал постепенно не нравиться этот волшебник. И не потому, что тот являлся насквозь отрицательным и неприятным человеком. Нет. Просто он не любил снобов. А именно снобизмом и сквозило от местного верховного мага.

— Старейшина магов говорит истинно, — поддержал его Эден. — Мы не можем знать, что это не ваш приход привел сюда Орден Ворона.

— Но вы так же не можете и точно этого знать, — напомнил Шенси. — Тем более, в отличии от Воронов, где находится ваша секта знает, в прямом смысле — каждый житель Чужих Земель. А тот факт, что они пришли вместе с нами, может быть простым совпадением.

— Абрахам, — прокашлялся старый кузнец. — ты давно уже странствуешь по Чужим Землям. И я уважаю тебя, как авантюриста и искателя, но даже ты, поклонник легенд и мифов, должен понимать, что простых совпадений, когда речь заходит о столь масштабных явлениях, не существует. Я вынужден согласиться с Гафом. Ваш приход навлек на нешу секту большую беду.